Автор Михаил Шейнкман

"Ну что ты с ней будешь делать?" – обреченно могут спросить сами себя добропорядочные бюргеры, и совсем расстроиться от риторичности вопроса. Уже Франция слезоточивым газом разгоняет "джунгли" в Кале. Уже в Кале со слезами и безо всякого газа превращается вся Греция. Уже Европа обрастает кордонами, как шрамами. Уже сама Германия на 80% не верит в способность властей справиться с беженцами. А Меркель – по-прежнему канцлер. Была бы Кончитой Вурст, сказали бы, что и в ус не дует. Хотя и женщиной в полном шекспировском смысле этого слова ее тоже не назовешь. Ее-то имя – постоянство. Или даже – упертость. На всю страну опять объявила, что не откажется от своей миграционной политики.

Это было ее программное выступление на канале ARD. "Не знаю, что могло бы нас побудить изменить нашу стратегию: настолько все продумано и логично", – чистосердечно не поняла она, чего же от нее хотят. Все же идет,  как надо. Поджоги лагерей для переселенцев. Прощание с Матерой – Элладой. Отказ от Шенгена. Что там у нее еще по плану? Распад ЕС? А  может, матушка слаба глазами стала? И ничего этого просто не видит? Ведь даже у себя в Германии она постоянно теряет очки. Зато по-прежнему сохраняет свое "ангельское" терпение и запредельный оптимизм. Всего-то, говорит, еще годик-другой понадобится на поиск решения. Хотя при таком миграционном потопе уже после этой весны ЕС, возможно, нечего будет ловить. Да и к чему, если сама Меркель считает, что и так все делает, как задумала.

Вот и Евросоюз, уверяет она, идет правильным путем. Правда, не уточняет, какой именно Евросоюз: тот, что выставляет армию против мигрантов, или тот, что уже подумывает их топить на дальних подступах? Если и это все "правильным путем", то скорее тогда "стоит", потому что движутся беженцы. Но не они тревожат канцлерин, а стены непонимания, эгоизма и ненависти. "Это именно то, чего я сейчас боюсь – что один закроет свою границу, а другой будет страдать", – призналась вовсе и не такая уж железная, как оказалось, фрау, которая иной раз впадает в отчаяние от того, что некоторые вещи в ЕС проходят слишком долго.

Чего, кстати, не скажешь о ее отчаянии. В воскресенье в телеэфире Меркель еще называла свой долг по объединению Евросоюза "проклятым", а уже в понедельник на неформальной встрече с однопартийцами бодро объявила, что для Старого Света и еще миллион мигрантов – не такое уж и большое дело. И это она сказала только после одной кружки пива. А если бы две? А если бы шнапс? А если взглянуть на это дело вооруженным взглядом, то можно увидеть и пять звездочек. Похоже, Меркель нашла сама себе спасение. И страшно сердится на тех, кто его не разделяет. "Это, – говорит, – не моя Европа". Сильно, между прочим, сказано. Только в отличие от Германии и Европа уже поняла, что это – не ее канцлер.